Александр Невский
 

§ 1.4. Поход Ярослава Всеволодовича на Дерпт, 1234 г.

Во время немецкого налета на Тесово Ярослава в Новгороде опять не было, но к зиме он вернулся — с переяславскими полками:

«князю Ярославу не сущю Новегороде, нъ въ Переяслаль отшьлъ бе. И пришьдъ князь, выправи Божиею помоцью Святыя София; а пълкы своя приведе в Новъгородъ множьство, хотя ити на не»1.

Еще в 1228 г. князь мечтал о походе в Ливонию — мести за разгром князя Вячко в 1224 г., за подстрекательство тавастов, за поддержку псковского узурпатора, за содействие новгородским оппозиционерам. Теперь час настал. В марте 1234 г. огромная русская армия вторглась в Уганди. В походе участвовали отряды из всех новгородских волостей («съ всею областью») — и новгородцы, и ладожане, и псковичи, и другие, а также переяславцы вместе с княжеской дружиной («полкы своя»):

«иде князь Ярослав съ новгородци и съ всею областью и с полкы своими на Немьци подъ Гюргевъ»2.

Несмотря на то что центром заговоров являлось Оденпе, где располагались земли Буксхевденов и, вероятно, еще остались представители «Борисовой чади», вторжение было направлено в сердце враждебной страны — Дерпт (русский Юрьев), столицу епархии, столицу князя Вячко, судя по всему, новгородско-переяславского вассала. Ярослав пришел бить врагов и собирать дань со своей волости:

«и ста князь, не дошедъ града, съ пълкы, и пусти люди своя въ зажитие воевать»3.

Советские исследователи пытались застенчиво затушевать значение фразы: «въ зажитье воевать». Некоторые никак ее не разъясняли, а другие писали, что «в зажитие» значит «на постой»4. В действительности даже словарь В.И. Даля знает слова «зажитье» и «заживъ», «на заживе» — добыча, прибыль, прибавление5. И простым «прокормом» — фуражировкой эти действия явно не ограничивались. Е.Л. Назарова справедливо указывала: «Добавление "воевать" соответствует тому, что такие рейды часто сопровождались столкновениями с рыцарями или местными жителями»6. Речь идет о грабежах мирного населения — существа и сути средневековой войны. Летописи неизменно фиксируют результаты боевых действий: «села их потрати», «много полониша», «скота бещисла приведоша»7. Можно сказать, что собственно бои враждующих армий — это для средневековья редкость, тактическая ошибка, недоразумение. Целью войны было ограбить и опустошить волость противника, набрать больше добра, скота, полона — или перебить («истратить») все это8. Точно так же описывает ливонские походы и Генрих Латвийский, и Старшая Рифмованная хроника, и Герман Вартберг, и русская летопись9.

Брать город — задача непростая, требует усердия и тщательности. Кроме того, штурм — затратная технология, а осада — дорогостоящая. Замки и города брали нечасто и преимущественно «изгоном» — пока ворота не закрыли. Ярослав в 1223 г. уже получил печальный опыт осады образцового немецкого замка — на скале Тоомпеа в Ревеле.

Повторяться он не стал. В 1234 г. Дерпт был уже отстроен. Русские не пошли на его обложение, но специально разбили лагерь чуть в стороне — ниже по реке Эмайыги — ближе к Чудскому озеру. Ярослав выманивал немцев, беспокоил их, жег землю, распустил часть полков «в зажитье». И добился своего.

Из Оденпе отправили заградительный (сторожевой) отряд, опасаясь разорения окрестностей. Из Дерпта тоже некоторое время наблюдали. В какой-то момент решив, что русские достаточно рассеялись по селам и увлечены грабежом, немцы (сторожевой отряд из Оденпе и гарнизон Дерпта) соединились и напали на армию Ярослава.

Князь этого и ждал:

«И поможе Богъ Ярославу с новгородци: и биша их и до реце, и ту паде лучьших Немцовъ неколико»10.

Русские сумели прижать беспечных ливонцев к реке и нанести им сокрушительное поражение. Погибло несколько видных немецких рыцарей. Остальные, отступая, вышли на замерзшую реку Эмайыги (русск. Омовжа), но внезапно под тяжеловооруженными воинами весенний лед подломился — многие начали тонуть. Тех, кто пытался спастись, добивали новгородцы и переяславцы. Потери немцев были очень значительными, лишь немногим удалось бежать:

«и яко быша на рече на Омовыжи Немьци, и ту обломишася истопе ихъ много, а ини язвьни [были ранены] въбегоша въ Гюргевъ, а друзии въ Медвежю голову»11.

Ледовое побоище завершилось сокрушительной победой русских. Не все немцы даже успели укрыться за стенами Дерпта. Некоторых гнали вплоть до Оденпе. Затем Ярослав смог спокойно завершить сбор податей с населения, наказав угандийцев за прежние обиды: «много попустошиша земле ихъ и обилие потратиша»12.

Латинские и немецкие источники не содержат известий о русском вторжении и ледовой битве 1234 г., но упоминают в этот год гибель в пожаре цистерцианского монастыря Фалькенау (нем. Falkenau; Walchenna; эст. Кяркна, Kärkna; Muuge) невдалеке от Дерпта13. Основателем этого монастыря был один из братьев Буксхевден — епископ Герман, шурин князя Ярослава Владимировича14. Вполне возможно, что монастырь был сожжен русскими войсками. Вскоре Дерптский епископ прислал просить мира:

«И поклонишася Немьци князю, Ярослав же взя с ними миръ на вьсеи правде своеи; и възвратишася новгородци сдрави вси, а низовьчь [Низовцев = переяславцев] неколико паде»15.

Одновременно с миром освобожден был и Кюрил Синкинич, что по летописи датируется «великим говением», то есть не позднее конца апреля 1234 г.16 Ярослав добился всего, чего хотел, — мир был заключен по всей его «правде». Однако никаких подробностей соглашения летопись не дает. Исследователи полагают, что князь добился от немцев возобновления выплат ежегодной дани со своего «Юрьевского княжества» — эстонской земли Уганди17. Были восстановлены если не сюзеренные, то даннические права Ярослава, попранные в 1224 г. При Иване Грозном отказ от выплат этой — Юрьевской — дани станет поводом для начала Ливонской войны. Были достигнуты и другие цели.

Судя по летописи, после 1228 г. поход в Ливонию готовился чуть ли не каждый год. Но внутренние причины мешали его осуществить. Ощущая свою безнаказанность, в 1233 г. уже сами немцы начали нападать. Поход на Юрьев прервал серию беззастенчивых вторжений вассалов Дерптского епископа на русские (новгородские и псковские) земли. На несколько лет — мир тогда заключался обычно на 3 года — на западных рубежах Руси установилось затишье.

Была также поставлена жирная точка в попытках оппозиционных новгородских бояр урвать кусок власти в регионе. «Борисова чадь» была разгромлена, Ярослав Владимирович посажен в темницу, покорность Пскова проверена на деле. Участники похода смогли хорошо поживиться на завоеванных землях. Особенно подчеркивал летописец, что новгородцы вернулись без потерь — погибло только несколько переяславцев. Достаток успокоил Новгород, который с 1228 г. мучили внутренние смуты и природные ненастья.

* * *

Для Ливонии и Эстонии русский поход на Юрьев также имел немалое значение. В эти годы ситуация там напоминала Гражданскую войну. Конфликт возник сразу после смерти епископа Альберта (ум. 17 января 1229 г.), когда потребовалось выбрать его преемника. Основываясь на том, что Рижская епархия в то время напрямую подчинялась Риму, местный капитул выбрал епископом магдебургского каноника Николая. Однако Бременский архиепископ, также претендовавший на верховенство в Ливонии, назначил другого кандидата — бременского каноника Альберта Зуербеера (Albert Suerbeer). Для разрешения вопроса обратились к папе Григорию IX, который поручил 4 апреля 1230 г. своему легату Отто де Монтферрат (Othon de Montferrat; дьякон San Nicola in Carcere Tulliano; 1227—1244) разобраться в случившемся. Оттон в свою очередь поручил разобраться в случившемся вице-легату Балдуину (Balduin von Alna), цистерцианскому монаху из монастыря Альна (Alna; на р. Самбра — франц. Aulne-sur-Sambre) во Фландрии. В июле 1230 г. Балдуин Альнский прибыл в Ригу. Первое время со стороны казалось, что его миссия носит формальный характер и скоро завершится успехом. Однако впоследствии выяснилось, что проблемы возникли почти сразу, а цели перед собой Балдуин ставил далеко не временные.

Для начала, разобравшись в ситуации, он сделал выбор в пользу местного капитула, о чем и доложил в Рим. Альберт Зуербеер был отправлен на пост архиепископа Армагского в Ирландию, а в Риге утвердился епископ Николай. Балдуин оказался властным чиновником, стремившимся усилить позиции Рима в Прибалтике, а не выстроить нормальные отношения между участниками колонизационного процесса. Новые покоренные земли он пытался подчинять непосредственно себе. Так конфликт возник уже из-за Курляндии. На момент прибытия Балдуина Рига уже заключила договор с северными областями Курляндии. Те обязались принять христианство и платить церковную десятину Рижскому епископу и Ордену18. Однако в декабре 1230 г. куршские старейшины вновь прислали послов в Ригу просить помощи в связи с неурожаем и голодом, грозящим их народу. Немцы обещали помочь, но договоры курши подписали теперь с Балдуином. В декабре 1230 и январе 1231 г. было подписано два соглашения, по которым курши обязывались принимать только священников, назначенных вице-легатом, а также признавать церковную власть папы Римского минуя Ригу. Специально оговаривалось, что на покорение региона более не могут претендовать ни шведы, ни датчане19. Епископ Николай отказался признавать эти договоры.

Затем Балдуин пытался разобраться с земельными владениями в Эстонии, которые Вильгельм Моденский препоручил заботам меченосцев. Вице-легат восстановил свою светскую власть в этих областях и вознамерился сформировать из них обособленное государственное образование — некую папскую область, включающую всю Северную и Западную Эстонию. Орден отказался признавать такой передел и выгнал папских чиновников из Гервена и Виронии. Для освоения земли и устроения ее меченосцы в 1230 г. пригласили переселиться в Эстонию 200 немецких семей из Висбю с Готланда. Переселенцы получили земельные наделы и часть территории, примыкающей к замковой горе Ревеля. Они отстроили церковь своего покровителя св. Николая (Нигулисте, Niguliste) и заложили основу городской общины Таллина20.

Рижский епископ и Орден вступили в открытый конфликт с папским вице-легатом. Балдуин вынужден был отправиться в Рим искать поддержки. Он показал договор с куршами, рассказал о возможностях папской власти в Эстонии и полностью склонил папу Григория на свою сторону. В январе 1232 г. Балдуин был назначен легатом в Восточную Балтию, включавшую Готланд, Финляндию, Эстонию, Курляндию и Земгалию. Одновременно он был посвящен в епископы Земгальские (Семигальские), несмотря даже на то, что прежний епископ Ламберт, назначенный из Риги, был еще жив21. Папа поддержал своего легата и в вопросе о правах на земли Северной Эстонии. Меченосцы тоже жаловались на злоупотребления легата, но германскому императору Фридриху, главному сопернику папы в Европе22.

План старого Висбю, Готланд. Trinitatis (Drotten) — Троицкий собор; Kastal — отдельная укрепленная башня

В 1232—1233 гг. Балдуин проехал германские земли, проповедуя новый крестовый поход в Ливонию. Вокруг Бремена тогда бушевало крестьянское восстание, отчего массового набора пилигримов не произошло. В июле 1233 г. Балдуин вернулся в Ригу во главе крестоносного войска, с которым двинулся против меченосцев. Легата поддержали некоторая часть эстонской знати, папские вассалы из Виронии и Гервене, цистерцианские монахи из Дюнамюнде и Фалькенау, а также в какой-то момент Дерптский епископ23. В Эстонии между сторонниками ордена и легата произошли настоящие боестолкновения. В Ревеле во время изгнания папских представителей меченосцы закололи одного из них прямо перед алтарем местного храма. Ожесточенная борьба привела к разгрому войск легата, а сам он под угрозой гибели в начале 1234 г. бежал из Риги. В Риме Балдуин начал процесс по обвинению меченосцев в преступлениях против Церкви. В итоге 20 ноября 1234 г. было издано папское citatio с перечислением злоупотреблений орденских братьев24. Из этого источника мы и черпаем основные сведения о церковной смуте в Прибалтике. С июля и до конца 1233 г. в Эстонии бушевала настоящая гражданская война, улегшаяся только к весне 1234 г25.

Примечательными для нас являются указания источников на причастность к этим событиям русских. После войны с емью 1227—1228 гг. папа Римский выпустил сразу 5 посланий, в которых в той или иной мере призывал правителей Балтийского региона бороться против Руси и ее союзников. В январе 1229 г. в Ригу, Любек, Швецию, Готланд и другие католические страны на востоке были направлены призывы начать торговую блокаду Руси. 9 января 1230 г. в письме шведским епископам содержится призыв крепить оборону Финляндии от нападений язычников Карелии и Ингрии, подстрекаемых, судя по всему, русскими26. А 3 февраля 1232 г. папа Григорий выдает своему новоиспеченному легату Балдуину послание, в котором запрещает кому бы то ни было в Ливонии заключать мир или вступать в соглашения с язычниками и русскими:

«Тебе как брату вверенной нам властью вменяем, чтобы все христиане, в пределах границ твоего посольства живущих, не помышляли заключать мир или перемирие (terminos constitutis) ни с язычниками этих земель, ни с русскими (Rutenis), и не собирать чинш, пока ты остаешься легатом, без твоего согласия. Всеми силами постарайся унять противников, живущих в пределах твоей легатской области. Если же такое [нарушение] случится, подвергай их после наставления церковному взысканию»27.

Предметом послания были все христиане легатской области Балдуина, но приоритетным тогда являлись отношения Балдуина с Орденом меченосцев, который противился его власти. Именно меченосцев папа разрешил подвергать «церковному взысканию». Одновременно, как одно из злейших нарушений, были указаны «мир или перемирие», заключаемые с «язычниками» и «рутенами» (русскими). Следовательно, такие соглашения имели место.

В папском citatio, изданном по случаю жалобы легата Балдуина в ноябре 1234 г., в частности упоминается, что Орден приглашал против Дерптского епископа русских и язычников, давал им деньги и вооружение, так что русские осадили Дерпт, убили много новообращенных и уничтожили монастырь Фалькенау28.

Владения Ордена меченосцев в Ливонии к 1232 г.: 1 — Орден меченосцев; 2 — Владения Рижского епископа; 3 — Дерптское (Леальское) епископство; 4 — Эзель-Викское епископство; 5 — Область города Риги; 6 — Совместное владение Рижского епископа, ордена и города Риги; 7 — Совместное владение ордена, Рижского и Земгальского епископств; 8 — Области, в которых на власть претендовал вице-легат Балдуин; 9 — Русские княжества; 10 — Языческие племена; 11 — территориальные границы; 12 — Границы межплеменные (условно); цветом обведены границы зависимых или союзных областей

О русских как союзниках меченосцев в конфликте 1233—1234 г. упоминает Хроника Альберика из монастыря Трех Источников (Albericus Trium Fontium)29. Это чуть ли не единственный раз, когда в хронике заходит речь о Руси. В целом же этот источник настроен явно против меченосцев, отчего можно предположить, что информацию Альберик получал лично от Балдуина, который после лишения легатских полномочий и титула епископа Земгальского, мог побывать в монастыре Трех Источников, принадлежащем тому же ордену цистерцианцев и расположенном не так далеко от Альна (ок. 150 км).

Исследователи чаще всего рассматривали эти обвинения в адрес Ордена как злые домыслы его противников и, в частности, самого Балдуина. Однако обилие указаний на согласованность действий противоборствующих сторон заставляет предполагать, что описанное как-то связано с реальным положением дел. В частности, эстонский историк А. Селарт считает, что имеется возможность допустить некоторую причастность Ордена к конфликту между Новгородом и Дерптом (Юрьевом) в 1233—1234 гг. Речь не идет о военной поддержке меченосцами похода на Юрьев, но именно о «приглашении» (a hypothetical invitation) русских к нападению на Дерпт30. Под язычниками, с которыми Орден якобы тоже заключал мир, можно понимать «ижорских и карельских союзников в составе новгородского войска»31.

Существует и обратная точка зрения. Так, В.И. Матузова и Е.Л. Назарова, вслед за А. Амманом и А. Вассаром, считают, что под договорами, о которых легат писал папе, следует понимать оборонительный альянс Пскова и Риги, заключенный в 1228 г. против Новгорода. Балдуин же пытался поставить под свой контроль отношения между Ливонией и Русью, отчего и испросил у понтифика запрет на подписание любых договоров с восточными соседями без его согласия. Под язычниками понимались прежде всего курши, с которыми только что было подписано несколько противоречивых документов32.

На наш взгляд, неоднородность политических устремлений противоборствующих сторон в Ливонии и на Руси позволяет допускать у них совпадение интересов. Так, очевидно, что, несмотря на неоднократные призыва Рима к экономической блокаде Руси, торговый обмен продолжался. 23 января 1229 г. папа потребовал от ливонских иерархов, под угрозой анафемы, принять меры по предотвращению каких-либо торговых операций с русскими «до тех пор, пока последние не прекратят все враждебные действия против новокрещенных финнов»33. Предполагается, хотя это и не отмечено в тексте буллы, что запрет на торговлю касался только Новгорода, но не имел отношения к Полоцку, Смоленску, Пскову34. Рекомендовалось воспретить поставлять на Русь оружие, железо, медь, свинец, лошадей и продовольствие. Аналогичные требования 27 января 1229 г. папа направил епископу Любекскому35, епископу Линчёпингскому, в епархию которого входил Готланд, а также лично священнослужителям в Висбю36. 16 февраля 1229 г. папа повторил послания на Готланд37. Характерно, что папские послания о блокаде относятся именно к тому времени, когда в Новгороде разразился продовольственный кризис. Но весной 1231 г. именно немецкие купцы завершили для Северной Руси голодный период.

Похожую ситуацию мы фиксируем в те же годы в Суздальской земле. Голод бушевал и там. Источник В.Н. Татищева сообщал, что на второй год голода, когда «множество людей изомроша, а боле в Новегороде и Белеозере» (вероятно, 1230 или 1231 г.), по Волге и Оке стали прибывать купцы из Волжской Болгарии, только что (в 1229 г.) подписавшие шестилетний мир с русскими:

«...болгоре, имеюще мир, вожаху Волгою и Окою по всем градам и продающе, и тем много Рустей земли помогоша. А князь болгорский присла к великому князю Юрию тритцеть насадов жит. И князь великий прият с любовию, а ему посла паволоки драгие, шитые златом, и кости рыбии, и ина узорочия»38.

Любезность болгар была обусловлена появлением на их границах монгольских полчищ39. В Ливонии в 1230—1231 гг. также было неспокойно. Именно в эти годы легат Балдуин впервые выступил со своей программой о преобразованиях земельной собственности на севере Эстонии, а Орден начал с ним конфронтацию. Меченосцы лихорадочно искали союзников. С этим было связано и приглашение ими купцов с Готланда поселиться в Ревеле. Вероятно, с этими купцами можно связать и продовольственное снабжение Новгорода в 1231 г.40

С другой стороны, князь Ярослав только пытался закрепиться на Волхове — все предыдущие попытки проваливались максимум через полтора года. Он обеспечил надежное пограничье с емью и собирался обеспечить границу с немцами в Эстонии, но это требовало договоренностей с двумя властными центрами: с Дерптом (по поводу границы Пскова с Уганди и Латгалией), и с Орденом (по поводу границы Води с Виронией).

Виронию после отъезда Вильгельма Моденского контролировали меченосцы, к которым 24 ноября 1232 г. обратился с посланием папа, призвав защитить в Финляндии «новые ростки христианской веры» от «неверных русских»41. Казалось бы, последнее столкновение русских и еми завершилось в 1228 г., после чего в Новгороде наступает период смут, и летописи не фиксируют никаких событий на финской границе. На поход 1228 г. папа отреагировал серией антирусских посланий в начале 1229 г., но в 1232 г. ему реагировать было не на что. Новгородцы воевали на юге против Чернигова и на север походов не совершали. Наиболее простое объяснение: пассаж о русских попал в текст послания благодаря жалобам вице-легата Балдуина или финского епископа Томаса, столкнувшегося со сложностями в обращении новых прихожан. Однако можно допустить, что призыв к меченосцам был связан с попыткой активизировать их противостояние с русскими соседями, с которыми братья-рыцари якобы заключили мир. Орден гнали на финских язычников, то есть кроме тавастов — водь, ижору, карелов, но он был ослаблен распрями внутри Ливонии, борьбой с легатом Балдуином. В 1231 г. началось покорение Земгалии, области южнее Даугавы. Меченосцам было сложно воевать на два фронта, а тем более совершать походы за Нарву. Тогда же Ярослав вступил в конфликт с Псковом, который заключил оборонительный союз с Ригой — вероятно, прежде всего, с Дерптом, сторонником Балдуина. В 1232 г. противники Ярослава и Ордена совпадали. Меченосцы могли пообещать князю мир на Нарве, а Ярослав — что не пойдет на мировую с Дерптом.

Конечно, союз переяславского князя и братьев-рыцарей если и существовал, не мог быть долговечным. Борьба с Балдуином в 1234 г. завершилась, как завершился и новгородско-псковский конфликт. Однако еще в 1236 г. псковский отряд принимал участие в крестовом походе на Литву, приведшем к трагической битве при Сауле.

Примечания

1. НПЛ, 72, 282.

2. НПЛ, 72, 283.

3. НПЛ, 73, 283.

4. Пашуто, 1956. С. 142; Караев, 1966. С. 155; Тихомиров, 1975. С. 326.

5. Даль, 1978. Т. 1, с. 577.

6. Матузова, Назарова, 2002. С. 305.

7. НПЛ, 52, 61, 65, 250, 263, 270.

8. См.: Benninghoven, 1970; Nikolle, 1999. P. 124.

9. См.: Бокман, 2004. С. 87—90, 225, прим. 68.

10. НПЛ, 283, 73.

11. НПЛ, 283, 73. К квадратных скобках пояснения Д.Х.

12. НПЛ, 73, 283.

13. Hildebrand, 1876. S. 28, № 21; Benninghoven, 1965. S. 288; Матузова, Назарова, 2002. С. 305.

14. Tuulse, 1942. S. 270—274.

15. НПЛ, 73, 283. В квадратных скобках — пояснения Д.Х.

16. См. прим. 583.

17. Соловьев, 1993. Т. 3. С. 127; Казакова, Шаскольский, 1945. С. 48. В.Т. Пашуто считал, что по договору 1234 г. были восстановлены русские права на сбор дани не только с «отдельных земель эстов», но и «в Талаве, Латгалии» (Пашуто, 1956. С. 142; ИЭ, 1961. С. 176). М.Н. Тихомиров считал, что летописец изрядно преувеличивает достигнутый успех (Тихомиров, 1975. С. 326). А. Селарт указывает на ограниченные возможности сторон, переживших недавно голодные годы, а также подчеркивает, что поход был направлен исключительно против Дерптского епископа, соответственно, мир касался только отношений князя Ярослава и епископа Германа (Селарт, 2003. С. 197).

18. LUB, I. S. 137—138, № 105; Новосельцев, Пашуто, Черепнин, 1972. С. 302—303; Матузова, Назарова, 2002. С. 256.

19. LUB, I. S. 134—137, № 103—104; Новосельцев, Пашуто, Черепнин, 1972. С. 303—306; Матузова, Назарова, 2002. С. 256.

20. Rörig, 1928. S. 253—267; Redlich, 1931; Johansen, 1933. S. 719—720; Mühlen, 1937. S. 10—16; ИТ, 1983. С. 59; HE, 2002. P. 62.

21. LUB, I. S. 152—153, № 115.

22. LUB, I. S. 155—156, № 118; S. 164—166, № 127.

23. Johansen, 1933. S. 682—685; Benninghoven, 1965. S. 372—373.

24. Hildebrand, 1887. S. 43, № 21; DD. Række 1, Bind 6. № 199.

25. См.: Арбузов, 1912. С. 34—36; Ammann, 1936. S. 189—192; Рамм, 1959. С. 118—119; Benninghoven, 1965. S. 234, 257, 269—272; Лаар, Валк, Вахтре, 1992. С. 34; Selart, 2001. P. 160; Матузова, Назарова, 2002. С. 256; Селарт, 2003. С. 193—194.

26. LUB, I. S. 166, № 128; LUB, III. S. 20, № 100, а.

27. LUB, I. S. 157, № 121; SLVA. S. 156, № 175. Русский перевод и пояснения в квадратных скобках: Матузова, Назарова, 2002. С. 255.

28. Benninghoven, 1965. S. 279—320; Селарт, 2003. С. 194.

29. Chronica Albrici. S. 930. Альберих (умер ок. 1252 г.) довел свою хронику до 1241 г., охватив период от Р. Х., но прежде всего уделил внимание событиям вокруг собственного монастыря. Аббатство Св. Марии у Трех Источников (l'Abbaye de Sainte-Marie des Trois-Fontaines) располагалось на Марне в области Шампань и было самым первым цистерцианским монастырем на севере Франции, основанным в 1121 г. еще самим св. Бернаром Клервосским.

30. Selart, 2001. P. 161.

31. Селарт, 2003. С. 194.

32. Ammann, 1936. S. 189—190; ИЭ, 1961. С. 174; Матузова, Назарова, 2002. С. 256—257.

33. ADS. № 3; Шаскольский, 1978. С. 150—151.

34. Carlgren, 1950. S. 261, 269; Шаскольский, 1978. С. 151, прим. 15.

35. ADS. № 5.

36. DS. № 250; Rydberg, 1877. № 75.

37. DS. № 253; Rydberg, 1877. № 76.

38. Татищев, 1995. С. 369.

39. См.: Смирнов, 1951. С. 49; Хрусталев, 2008. С. 64, 75—76.

40. Следует отметить, что Весцелин, Ревельский епископ в 1219—1235 гг., был датчанином и назначен Лундским архиепископом, а потому не имел отношения ни к Любекской, ни к Рижской, ни к Линчёпингской епархиям — формально папские послания не были ему адресованы и он был свободен от обязательств по воспрещению торговли с Русью. С другой стороны, исследователи считают, что этот запрет не исполнялся повсеместно: Rein, 1968. S. 27; Carlgren, 1950. S. 268, 273—274; Шаскольский, 1978. С. 151.

41. LUB, I. S. 166, № 128; Шаскольский, 1978. С. 152—153; Назарова, 2002. С. 25—26.

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика