XXIV. В народе — сила
Великий Новгород встретил князя своего, Александра Ярославина, с искренней радостью и почетом. Толпы народа встречали его дружину, кричали ему славу, бросали вверх шапки. Князь видел лица простых людей, плакавших от радости и восторга. В церквах звонари били в колокола столь ревностно и старательно, словно князь возвращался не из изгнания, а со славной победоносной рати. Тысячи рук тянулись к нему, обещая свою поддержку, сотни глоток вопили: «Мы с тобой, Ярославич! Веди-и нас!»
И в сердце Александра поднималось высокое чувство благодарности к своему народу за веру и любовь к нему — своему князю. Он понимал, что именно в народе его сила и грядущие победы. Он понимал теперь, что должен только побеждать, ибо сила, поднявшая его ввысь, непобедима.
Князь Александр проехал на Вечевую площадь, поднялся на степень в сопровождении Степана Твердиславича и брата его — воеводы Домаша Твердиславича.
Вся площадь была запружена народом. Да что площадь, все пространство меж церквами, торжище вплоть до Волхова были заполнены ликующими новгородцами.
Князь шагнул к краю степени, поднял правую руку, приветствуя народ, и тут же поклонился, опустив руку едва не до полу. Повернулся в другую сторону — поклонился, в третью — тоже.
Новгородцы, любившие к себе почтение, вскричали в ответ так громко и радостно, что вспугнули стаи галок с церквей:
— Слава-а князю нашему-у! Слава-а!
Долго ждал князь, пока немного утихнет народ. Наконец заговорил:
— Здравствуйте, господа новгородцы! Рад зреть вас в добром здравии и прежней силе. Прибыл я по зову вашему и велению великого князя. И дабы впредь друг на друга обид не иметь, ни явных, ни тайных, сам я в верности клянусь бескорыстной, с вас же слово беру о вере мне безоглядной.
— Верим! — грянула площадь, и над толпой взметнулись мечи, копья.
Александр дождался, когда площадь приутихла, и закончил:
— Вашим словом и именем беру на себя отныне суд и правёж над переветчиками и смутьянами. Для них у меня будет один приговор…
Князь обвел горящим взором площадь, поднял руку, но не успел ее опустить и сказать еще, как за него выдохнула толпа:
— Сме-ерть!
После Вечевой площади было благословение владыки, и лишь после всего этого князь отправился наконец на Городище. Княгиня с сыном давно уже проехали туда.
Едва князь Александр въехал в ворота, как увидел бегущего ему навстречу брата Андрея. Александр соскочил с коня, подхватил налетевшего на него мальчика под мышки и подкинул вверх.
— Ну как ты здесь, брат, княжишь?
— А чего? Ничего мудреного, — сказал Андрей, тряхнув кудрями. — Все твоих супротивников в поруб упрятал.
— Молодец! — похвалил его Александр. — Славно управился.
Князь увидел Мишу Стояныча, шедшего от гридницы. Он, как всегда, широко и радостно улыбался.
— Здравствуй, Ярославич! Наконец-то.
— Ну что, Миша, чем обрадуешь?
— Невелика радость переветчиков по темницам сажать, князь. Но я считал сие полезным.
— Спасибо, спасибо, Миша. Сколько их там у тебя?
— Шестеро во главе с Гостятой.
— По чьему приговору брал?
— Гостяту вече приговорило, остальных — бояре, когда к тебе владыку слали. Не желаешь ли поговорить с ними?
— О чем?
— Ну о чем? — замялся Миша. — О чем хошь. Вот, наприклад1, когда ливонцы близко подошли, Гостята пытался им бересту переслать.
— Грамоту? Какую?
— Вот, чти сам, — Миша протянул бересту, — сторож передал. Через него хотел Гостята переслать.
Александр развернул бересту, читал молча, нахмурив брови. Прочитав, протянул Мише.
— Бересту в огонь, Гостяту — в петлю.
— Правильно, Ярославич. Я тоже так мнил.
— Всех вместе. И немедля.
— А где, Ярославич? Здесь?
— Нет, везите на Торг, там и вздернете, объявив вины. Принародно.
Князь, держа за руку Андрея, направился к сеням.
Примечания
1. Наприклад — например.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |