Александр Невский
 

Агрессия шведов против Новгорода. Невская битва (15 июля 1240 г.)

В это тревожное время новым новгородским князем стал старший сын великого владимирского князя Александр Ярославич (1221—1263). Прекрасно понимая сложившуюся ситуацию, молодой новгородский князь пошел на сближение с другими русскими князьями и уже в 1239 г. заключил брак с дочерью полоцкого князя Брячислава Васильковича Александрой. Этот брачный союз во многом носил чисто политический характер, поскольку в лице полоцкого князя Александр приобрел верного союзника в борьбе с ливонской угрозой. Более того, свою свадьбу он сыграл в пограничном Торопце, где сумел примирить своего тестя, князя Брячислава, со смоленским князем Всеволодом Мстиславичем.

Подготовка к войне с Ливонским орденом неожиданно была прервана новым нашествием северных германцев и союзных им финнов на Новгородскую Русь. Как повествует летописная «Повесть о житии Александра Невского», летом 1240 г. «придоша свеи в силе велице, и мурмане, и сумь, и емь в кораблихъ множьство много зело, свеи съ княземь и съ епискупы своими, и сташа в Неве устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую». Кем был этот шведский «князь», о котором повествует автор «Повести», до сих пор не вполне ясно. Поэтому одни историки (Н. Костомаров) утверждают, что им был зять шведского короля Эрика Шепелявого (1222—1250) ярл Биргер Магнуссон. Другие авторы (И. Шаскольский) полагают, что предводителем шведов был Ульф Фасе, который именно тогда и был шведским ярлом, т. е. главой королевского правительства.

Князь Александр, узнав от союзных ижорцев о приходе шведов в Неву, «поиде на нихъ в мале дружине, не съждався с многую силою своею». Именно в этом важном обстоятельстве ряд историков (В. Пашуто, А. Кирпичников) усмотрели весь план князя Александра, цель которого состояла в том, чтобы не допустить шведов к Ладоге и внезапно напасть на их полевой лагерь в устье реки Ижоры. Судя по летописным источникам, в составе войска князя Александра было всего пять полков: его «княжой двор» или «низовская» дружина, три новгородских дружины Гаврилы Алексича, Збыслава Якуновича и Миши Новгородца, а также ладожские ополченцы, предводитель которых остался безымянным. Исходя из житийного описания Невской битвы, которая состоялась 15 июля 1240 г., она началась с традиционной тактики боя, принятой в раннем средневековье. Сперва вооруженные отряды русских ратников и шведов, построенные в эшелонированный боевой порядок, периодически сходились и расходились друг с другом, пытаясь нарушить «лицевой» строй своего врага. Долгое время это не удавалось сделать ни одной из сторон, однако в середине битвы новгородские «копейщики» во главе с самим князем Александром смяли шведский «лицевой» строй, потопили несколько шведских кораблей и разгромили их базовый лагерь, уничтожив там «златоверхий шатер» самого ярла и епископа. В результате этого разгрома шведы «в ту нощь, не дождавше света понедельника, посрамлени отъидоша».

О том, какова была численность русского и шведского войска, принимавшего участие в Невской битве, можно судить лишь по косвенным данным, которые содержатся в Синодальном списке Новгородской Первой летописи. В частности, здесь говорится о том, что у шведов «убиенъ бысть воевода ихъ, а инии творяху яко и епискупъ убьенъ бысть ту же, и множество много ихъ паде, и накладше корабля два вятшихъ мужь, преже себе пустиша и к морю, а прокъ ихъ, ископавше яму, вметаша в ню бещисла; а инии мнози язвьни быша». Тот же источник приводит данные и о потерях русских ратников: «всех двацать мужь с ладожанами, или мне, бог весть». Вероятно, в этом подсчете были учтены, прежде всего, «вятшие мужи», поэтому, конечно, реальные потери русского войска были совершенно иными. Однако вряд ли общая численность всех участников Невской битвы была больше нескольких сотен человек. Но ведь именно такими малыми дружинами и велись практически все феодальные войны той поры. Похоже, что Невская битва также не отличалась грандиозностью своего размаха и большим числом ее участников.

Это обстоятельство побудило целый ряд современных авторов, презрев все исторические факты, кардинальным образом пересмотреть всю прежнюю оценку этого события. Одни авторы, у которых явные проблемы с психическим здоровьем или с совестью (А. Нестеренко), стали вообще отрицать сам факт Невской битвы, а другие авторы (И. Данилевский, Дж. Феннел) стали утверждать, что так называемая «Невская битва» была вполне заурядным событием, историческая значимость которого была сознательно раздута в «Повести о житии Александра Невского», созданной под диктовку митрополита Кирилла (1242—1281), который в противостоянии с католическим престолом преследовал сугубо политические цели. При этом пациент А.Н. Нестеренко, абсолютно не согласуясь с логикой собственного фолианта «Александр Невский: кто победил в Ледовом побоище» (2006), в самом конце этой книжонки походя заявил, что победу в Невской битве, которую он сам же отрицал, одержал не Александр Невский, а мифический князь Андрей Александрович. Этот бред просто трудно комментировать. Если этот лунатик-фантаст имел в виду младшего брата Александра Невского, князя Андрея, то естественно его отчество было Ярославич, а если он имел виду его сына Андрея Александровича, то он родился только в 1255 г.

Куда большее возмущение вызывают «научные» открытия господина Ю.С. Пивоварова, который, на минуту, целый академик РАН по отделению историко-филологических наук. В 2012 г. в своем интервью известному русофобскому журналу «Профиль» он дословно заявил следующее: «А Ледовое побоище — всего лишь небольшой пограничный конфликт, в котором Невский повел себя, как бандит, напав большим числом на горстку пограничников. Так же неблагородно он поступил и в Невской битве, за что и стал Невским. В 1240 году он, пробравшись в ставку шведского ярла, правителя Биргера, сам выбил ему копьем глаз, что среди рыцарей считалось не комильфо».

Все комментировать, конечно, не буду, поскольку каждое слово, произнесенное в этом интервью, абсолютно сознательная ложь. Однако этому «академическому» прохвосту скажу одну элементарную вещь, известную любому студенту-первокурснику истфака: в русских летописях «лицом» назывался передовой строй любого (своего или неприятельского) войска, а не физиономия конкретного исторического персонажа, поэтому, когда древнерусский летописец писал, что «Олександр самому королеви Бергелю возложи печать на лице острым своим копием», то он имел в виду, что в ходе Невской битвы новгородские «копейщики» во главе с князем Александром Невским смяли шведский «лицевой» строй во главе с ярлом Биргером, потопили несколько шведских кораблей и разгромили их базовый лагерь, где уничтожили «златоверхий шатер» королевского ярла и шведского епископа. Так что «не комильфо», мистер Ю.С. Пивоваров, называть себя историком, не зная даже того, что знают юные любители истории и студенты-первокурсники истфака.

Как верно отметили многие историки (В. Пашуто, И. Шаскольский, А. Кузьмин, Ю. Бегунов, А. Кирпичников, А. Горский), незначительный масштаб Невской битвы совершенно не снижает ее судьбоносного значения для всей Руси, поскольку, одержав блестящую победу над шведами, Александр Невский: 1) сохранил выход в Балтийское море, 2) остановил продвижение шведов на Ладогу и Новгород и 3) предупредил опасность скоординированных действий Швеции и Ливонского ордена на территории Новгородской Руси.

 
© 2004—2024 Сергей и Алексей Копаевы. Заимствование материалов допускается только со ссылкой на данный сайт. Яндекс.Метрика